В одной из первых публикаций о
музее, я рассказывала о пожаре в Народном Доме, в результате которого огнем
были практически полностью уничтожены: библиотека, зрительный зал со сценой,
окружной музей и многое другое. Виновные в пожаре подростки, а также лица, по
вине которых отсутствовала вода и элементарные средства пожаротушения были
наказаны. Бывшему директору и двум сотрудникам дали по три года колонии и
несколько тысяч штрафа.
Но, оказывается, не все так однозначно в этой
истории.
Случайно, или нет, но мне
попалась тетрадь с воспоминаниями о Кургане Виолетты Лапочкиной, падчерицы того самого механика по паровому
отоплению Сковороды И.С., которого
арестовали после пожара в Народном Доме.
Хочу привести часть ее
воспоминаний о Народном Доме:
«Папа работал в этом красивом величественном здании, в котором
была сосредоточена вся культура и искусство города: библиотека, музей, оперный
театр, спортивный зал и т.д.
Впервые папа привел меня на оперу
П.И. Чайковского – «Евгений Онегин». После первых аккордов мое сердечко сладко
упало от чарующих звуков. Всю оперу прослушала на одном дыхании, а после
спектакля папа повел меня на эту великолепную, залитую светом сцену с
декорациями и ее специфическим запахом. Весь репертуар театра я смотрела
несколько раз, была такая возможность и благодарю судьбу, помогла наслаждаться
этим прекрасным чудом. Вот некоторые спектакли: «Евгений Онегин», «Аида»,
«Русалка», «Запорожец за Дунаем».
Театр, как раз собирался на гастроли
в Челябинск, а затем в Новосибирск, да так там и остался, потому что
возвращаться уже было некуда. После отъезда театра случилось большое несчастье,
шел 1937 год. Пожар начался страшный, огромный факел горел несколько дней,
вода, которой заливали огонь, горела, как керосин. Зрелище было ужасное! Из
нашего двора видно было, как пылал этот красивейший, великолепный, гордость
нашего города - Народный Дом.
Мы пошли туда, ничего не видя от
слез и горя. Было очень жарко, все вокруг летало, падало, из окон здания летели
книги, экспонаты музея – чучела птиц, предметы выбрасывали, торопились спасти
хоть что-нибудь, вокруг был пепел, дым, огонь, все перемешалось. Зрелище было
страшное, угнетающее. Когда огонь потушили, Дом все еще тлел, дымился несколько
дней. Сгорела вся сцена, полностью выгорел зрительный зал. Когда огонь потушили
окончательно, почти на четверть зала лежал лед, столько было вылито воды.
Ивана Сидоровича арестовали,
нашли «крайнего», обвинили в халатности. А ведь он только четко выполнял указания
директора Варушкина. Накануне пожара видели мальчишек, бегающих по крыше
Народного Дома.
Папу осудили на три года, отбывал
он это наказание в колонии в деревне Менщиково, что в 35 километрах от Кургана.
Там от пережитого горя, вначале из - за гибели
Народного Дома, а потом из-за несправедливого ареста, он потерял здоровье, чуть
не сошел с ума». Всю жизнь бороться за правду, и вдруг самому быть осужденным!
«В конце срока, дело папы пересмотрели, его оправдали, но он сразу же, забрав
семью, уехал из Кургана в Ленинград, как он тогда думал навсегда».
А теперь немного о личности Ивана Сидоровича Сковороды. Родом он был из Ленинграда, бывшего Петербурга, был сподвижником и соратником С.М. Кирова, как он его называл «Кирыч», В. В. Куйбышева и других революционеров. В числе 50-ти был направлен в Казахстан на прииск «Степняк» парторгом. После налаживания работы в Казахстане, его направляют в Курган открывать «Книгоцентр».
И.С. Сковорода (2-ой ряд, 2-й слева) среди работников Книгоцентра.
Затем его переводят в «Стройуч»,
затем на курганскую электростанцию, а последним местом работы был Народный Дом.
Человеком он был добросовестным, не в меру честным, в числе лучших большевиков его
отправляли по стране налаживать работу. Но в 1930-е годы с лучшими, потом
обычно, расправлялись. Приехав с семьей в Ленинград, он видит, что практически
все его соратники погибли, он чувствует,
что и над ним сгущаются тучи, но были еще верные друзья, которые предупреждали
и спасали. С началом войны он уходит на фронт, а семья из Ленинграда
эвакуируется, и снова в Курган.
На фронте Иван Сидорович попал в разведку, был тяжело
ранен. В Курган приехал на костылях, но поправлять здоровье было некогда. Город
стал областным центром, предстояло большое строительство. А чувство долга у
него было на высоте. Его пригласили работать инструктором в «Осоавиахим», затем в «Сельхозснаб»,
«Сельхозбанк».
Затем строили дома по улицам
Ленина, Томина, Куйбышева, Педагогический институт по улице Советской. Сколько
сил он вложил в реставрацию здания церкви Александра Невского, когда в ней
открывали краеведческий музей. У Ивана
Сидоровича была одна особенная черта: там, где он жил или работал какое-то
время, он обязательно садил деревце: березку, тополь, клен, возможно, оставляя
добрую память о себе.
Вот такая история.
